Неточные совпадения
— Жил в этом доме старичишка умный, распутный и великий скаред. Безобразно скуп, а трижды в год переводил по тысяче рублей во Францию, в бретонский городок — вдове и дочери какого-то нотариуса. Иногда поручал
переводы мне. Я спросила: «
Роман?» — «Нет, говорит, только симпатия». Возможно, что не врал.
Как раньше, Любаша начала устраивать вечеринки, лотереи в пользу ссыльных, шила им белье, вязала носки, шарфы; жила она
переводами на русский язык каких-то
романов, пыталась понять стихи декадентов, но говорила, вздыхая...
Читаю на русском
перевод «Хижины дяди Тома» при первом номере «Современника».
Перевод «Русского вестника» лучше, но хорошо, что и этот выдан вдруг сполна. Там публика должна ждать несколько месяцев. Я думаю, помещики и помещицы некоторые увидят, что кивают на Петра. [То есть русские издатели
романа Бичер-Стоу имеют в виду отечественных помещиков-крепостников.]
И Имплев в самом деле дал Павлу
перевод «Ивангое» [«Ивангое» — «Айвенго» — исторический
роман английского писателя Вальтер-Скотта (1771—1832), вышедший в 1820 году, был переведен на русский язык в 1826 году.], сам тоже взял книгу, и оба они улеглись.
Особенно
роман «Франчичико Петрочио» и «Приключения Ильи Бенделя», как глупым содержанием, так и нелепым, безграмотным
переводом на русский язык, возбуждали сильный смех, который, будучи подстрекаемый живыми и остроумными выходками моей матери, до того овладевал слушателями, что все буквально валялись от хохота — и чтение надолго прерывалось; но попадались иногда книги, возбуждавшие живое сочувствие, любопытство и даже слезы в своих слушателях.
Странно, для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, я беру в здешней паршивой библиотеке для чтения
романы Поль-де-Кока (в немецком
переводе!), которых я почти терпеть не могу, но читаю их и — дивлюсь на себя: точно я боюсь серьезною книгою или каким-нибудь серьезным занятием разрушить обаяние только что минувшего.
По большей части это были прошлогодние журналы, переводные сочинения и несколько французских
романов; большим почтением, казалось, пользовались: Шекспир в
переводе Кетчера [Кетчер, Николай Христофорович (1809—1886) — врач по профессии, поэт и переводчик.
Желая, чтобы было выполнено намерение и обещание покойного моего друга, я окончил
перевод этого
романа и напечатал.]
— Я недавно читала, не помню чье, сочиненье, «Вечный Жид» [«Вечный жид» —
роман французского писателя Эжена Сю, в
переводе на русский язык вышедший в 1844—1845 годах.] называется: как прелестно и бесподобно написано! — продолжала моя мучительница.
В это время и у нас стали появляться
переводы его
романов, и, конечно, они более или менее действовали на изменение вкуса публики.
Но Телепнева нельзя отождествлять с автором. У меня не было его романической истории в гимназии, ни
романа с казанской барыней, и только дерптская влюбленность в молодую девушку дана жизнью. Все остальное создано моим воображением, не говоря уже о том, что я, студентом, не был богатым человеком, а жил на весьма скромное содержание и с 1856 года стал уже зарабатывать научными
переводами.
С тех пор мы нигде не видались, и только раз я получил от нее — уже не помню где — письмо по поводу моего —
романа"Жертва вечерняя", который она прочла только что в немецком
переводе.
Ему припомнилась сцена из английского
романа в русском
переводе, где юмор состоит в том, что спрашивали: «Что вы желаете за эту очень маленькую вещь, сэр?» И опять: «Что вы желаете за эту очень маленькую вещь, сэр?» В Лоскутном они целую неделю «ржали», отыскав этот отрывок, и беспрестанно повторяли друг другу: «Что вы желаете за эту чрезвычайно маленькую вещь, сэр?»
До половины 70-х годов в русской публике Гонкуров, наверно, знали только усердные читатели французских
романов на языке подлинников; но наша читающая масса, принужденная довольствоваться
переводами, не знала о них почти ничего.
Правда, переводчики не особенно кинулись на их другие
романы, но это объясняется вообще той неразборчивостью, с какой у нас делаются
переводы.
Золя, по его словам, постоянно получает предложения от русских редакций и охотно идет на всякую комбинацию по части
переводов его
романов. С русским гонораром он хорошо знаком и первый сообщил мне заинтересованным голосом, что его приятель Доде получает от петербургской газеты, где появляются его фельетоны, такую-то плату за строчку.
Задолго до поездки моей на выставку вышел следующий
роман Золя «Страница
романа». О нем я здесь распространяться не стану, тем более, что читатели «Слова» очень недавно прочли его в русском
переводе. Меня опять-таки интересовал в нем один, чисто литературный вопрос.
Перед тем он мне сообщил также, что тот московский журнал, где помещали
перевод его «Набоба», обратился к нему с предложением: доставить ему рукопись нового
романа раньше появления его в Париже за особый гонорар.
Карп Карпович был грамотный. С малолетства жил всегда при господах и при отце Погореловой состоял в должности земского. Кроме книг священного писания, он читал много книг и светских, какие, разумеется, попадались под руку. По большей части это были
романы иностранных писателей в плохих
переводах, которыми тогда была наводнена русская книжная торговля.